Утром мы с мамой в первый раз пошли завтракать в ресторан. Всё было очень вкусно и не очень дорого. Приятно было сознавать, что мы можем позволить себе поведение нормальных туристов. Мы даже взяли с собой в каюту бутылку лимонада под названием «Ситро». Это на то время когда мы вернёмся в жару с экскурсии.
На этот день мы наметили себе такой план:
- поход в кремль и краеведческий музей,
- потом в картинную галерею,
- возвращение на обед и отдых,
- выход в город на прогулку с посещением рынка и магазинов.
Дорога до входа в кремль была нам уже хорошо знакома. Имея перед глазами такой хорошо видимый с любого места маяк, как колокольня, заблудиться было невозможно. Мы немного походили по внутренней территории кремля. Полюбовались вблизи величественным храмом и высокой колокольней. Особенно понравились мне резные металлические двери храма. Подобное ажурное литьё с чеканкой я видел только в Свердловске, где были представлены работы мастеров из города Касли.
Но, надо было идти в запланированный на сегодня краеведческий музей. Тем более что отец настоятельно рекомендовал посетить именно его. Там вы узнаете об истории города и увидите такие экспонаты, которых не увидите больше нигде. По Советской улице мы довольно быстро добрались до музея. Не доходя его, находился тот самый кинотеатр, в котором росли пальмы. Но посещение кинотеатра не входило в наши планы.
Музей, расположенный в старинном здании из красного кирпича, был действительно интересным. Конечно же, как и во всех наших музеях, главная экспозиция посвящена революции и войне. Много материалов о Кирове и Ленине. После Ульяновского музея, честно говоря, смотреть было не так интересно. Но вот зато исторический дореволюционный период меня заинтересовал. Там даже была витрина с моделями астраханских судов и суденышек, о которых я слышал от отца. Именно здесь на табличке около модели я узнал, что большая лодка для перевозки живой рыбы называется – прорезь. А о реюшках и бударках я уже знал.
С большим интересом я вглядывался в многочисленные фотографии, относящиеся по времени к началу века. К тому времени, когда семья отца проживала в Астрахани. Мне было интересно, каким видел город отец в ранней молодости. Многие места остались неизменными и по сей день, они хорошо узнавались на снимках. Но многое изменилось и не всегда, к сожалению, в лучшую сторону.
Меня всегда интересовал животный и растительный мир, а потому я увлеченно рассматривал чучела местных зверей и зверушек, больших птиц и птичек. Большое впечатление произвел макет-панорама дельты. Он давал возможность представить себе то, что мы, к сожалению, увидеть не сможем. До мест, где цветут эти бесподобные лотосы, нужно было бы плыть ещё почти день. Отец с дедом на катере выезжали на взморье «на раскаты» с ночёвкой и не на один день. Всё что мы там, в залах музея увидели за это короткое время не описать, да и не надо пытаться всё равно не получится. Вот только один экспонат, который вызвал трогательное чувство. Крохотная птичка ремез, сидящая на камышинке около своего домика-гнезда. Домик был больше самой хозяйки во много раз. Он был очень похож на рукавичку, сотканную из серого войлока с вкраплением веточек, соломинок, пушинок и прочего подходящего материала. Вход в домик находился на кончике оттопыренного «пальчика» рукавички и проникнуть внутрь могла только эта пташка, так он был мал. Сколько же труда вложила эта птичка в сооружение гнезда и как всё продумано. В холод в нём тепло в жару не жарко и по тонкой тростинке в него не заберётся никакой враг. У природы всегда есть чему поучиться.
Мы вышли из музея уже порядком уставшие. Но не посетить галерею мы не имели права, так как она была записана в отцовском письме, как объект, обязательный и совет подлежал непременному исполнению.
Добираясь пешком до галереи, мы прошли через Морской сад с красивым памятником морякам. Таким памятником-маяком мог бы гордиться любой приморский город. Когда мы, наконец, вошли в помещение галереи, нас окружила долгожданная прохлада. Старинное здание было хорошо приспособлено к местному климату. Картин самых известных художников было действительно много. Пейзажи жанровые сцены большое количество портретов. Конечно же, много произведений Кустодиева, имя которого, носит Астраханская галерея. Побродив по прохладным залам, мы совсем забыли о том, что ждёт нас на улице. А там было настоящее пекло по нашим северным меркам. Все наши мысли были лишь о том, как поскорее добраться до пристани. Автобус, раскалённый на солнце и нещадно пахнущий бензином со всеми открытыми окнами, тем не менее, показался нам благом. Он быстро вывез нас на набережную.
Усталые и переполненные новыми впечатлениями мы вернулись на пароход. В нашей каюте по левому борту было довольно прохладно. Окно было обращено к Волге и в него задувал лёгкий ветерок. Сказать по правде, обедать в такую жару не очень-то и хотелось, но важен был принцип. Сегодня мы должны были полноценно пообедать за последние шесть дней (исключая обед в Сталинграде). На наше счастье в меню была окрошка с квасом и мы полакомились самой, что ни на есть, южной едой с удовольствием. Котлеты и компот были так же сытными и очень вкусными. После такого обеда выходить в город совсем не тянуло и мы устроили «адмиральский час». Так называл этот вид отдыха мой знакомый моряк.
Отдых немного затянулся. Мы совсем упустили из виду, что на рынок обычно ходят с утра. Оправданием нам могло быть лишь одно обстоятельство, что мы отправлялись туда не столько за покупками, а скорее на экскурсию. Уж больно много мы слышали хорошего об этом месте и от отца, и от родственников, и от просто побывавших там людей. Хотелось своими глазами увидеть, что такое настоящий южный базар под необычно звучащим названием «Большие Исады».
По совету пожилой, местной, судя по характерному выговору, женщины мы сели на автобус и довольно скоро оказались перед главным входом рынка. Наш путь пролегал по уже знакомой улице Свердлова мимо картинной галереи только немного подальше.
Необычна была сама архитектура здания рынка. С первого взгляда было ясно, что это старинное и очень продуманное в функциональном назначении здание. Войдя внутрь, понимаешь, что здесь всё предназначено для создания удобства и продавцам и покупателям. Несмотря на то, что жара ещё не спала, в большом торговом зале, освещаемом верхними окнами, было прохладно и светло. Колонны и арки, поддерживающие высокий потолок создавали зрительную перспективу и ощущение обилия воздуха. В зале висел разноголосый гул. Покупателей было довольно много, но чувствовалось, что торговый день уже близится к концу. Мы без труда и толкотни прошлись вдоль торговых рядов и полюбовались выложенными на прилавках товарами. Впервые оказавшись на южном базаре, мы определённо растерялись. Продавцы, возвышавшиеся над грудами разнообразных фруктов, овощей, арбузов и дынь, пучков зелени, горами лежащими на прилавках, были весьма активны, даже я сказал бы агрессивны, в своём желании продать нам, именно свой, лучший на всём рынке товар. Они выскакивали из-за прилавков, хватали маму за руки и, буквально силой, подводя к своему товару, отчаянно жестикулируя, расписывали его достоинства. Совали в руки самые лучшие, по их мнению, яблоки, груши, абрикосы, персики, куски арбуза или дыни, убеждая тут же попробовать и убедиться в правдивости их слов. Видя, что мама не одна, а с ребенком, т.е. со мной, они обращали весь свой пыл в мой адрес, справедливо полагая, что мама захочет полакомить меня самым лучшим продуктом. И хотя мама меня предупреждала, что есть немытые фрукты и овощи небезопасно, кое что пришлось съесть хотя бы для того, чтобы пройти дальше, как некую дань, взимаемую разбойником с забредшего в его края случайного путника. Обойдя лишь половину рядов, мы уже поняли, что на сегодня уже точно нам покупать ничего не надо. Последний абрикос я жевал уже без всякого удовольствия, хотя фрукт был превосходный и таял во рту. Наш интерес проявился только у прилавков с молочными продуктами, где были выложены разнообразные сыры и брынза. Брынзу, вся наша семья, опять же с папиной подачи, любила с давних пор. Но здесь её было так много разновидностей, что сразу не выберешь. В магазинах нашего города продавалась изредка просто брынза и брали её не разбираясь. В конце концов, мама, напробовавшись всласть, купила кусок, который показался её самым хорошим. И ещё уступая настойчивости продавца армянина, она купила круглый слегка приплюснутый сыр колобок, который этот полный и улыбчивый южанин извлёк из бочки, как мне показалось, с молоком. Он утверждал что ничего подобного мы в жизни не ели, а попробовав, не захотим есть что-либо другое. Мама согласилась взять этот сыр иначе мы бы не ушли. В мясных рядах нам было нечего делать, и мы повернули обратно в надежде отыскать, где продают любимый отцом «калмыцкий чай». Прошли мимо рыбных рядов с огромными связками сушеных лещей чехони и, конечно же, воблы. И купили пяток рыбок, для того, чтобы сделать приятное отцу, при встрече дома.
Уже у самого выхода в сторонке сидел пожилой человек со смуглым морщинистым обветренным лицом типично восточной внешности. На небольшом прилавке перед ним лежали: восточные сладости, орехи, сушеные фрукты, семечки пакетики с приправами и прочие мелочи. Отдельной горкой лежали рогатые водяные орехи, присыпанные солью. Это был тот самый чилим, который отец показал мне, выудив из пруда, неподалеку от пионерского лагеря «Трухинята» под Пермью. И именно на его прилавке лежала знакомая мне с детства «доска» спрессованная из нарезанных зелёных листьев и веточек. Когда мы расплатились и продавец заворачивал нашу покупку в бумагу, он, видимо проникшись к нам симпатией, произнёс фразу, которую я запомнил на всю жизнь. «Уважаемая!» – сказал он, обращаясь к маме – «Вы приезжая и неопытная. Наверное, в первый раз на рынке и потому вам простительно. Дам вам совет. Если идёте на рынок то надо торговаться. На восточном рынке надо торговаться обязательно. Покупатель, который не торгуется, не уважает продавца. Во-первых, это выгодно, а во-вторых, продавцу приятно, что с ним общаются, как с живым человеком. Научитесь торговаться и вы почувствуете особую прелесть восточного базара. А чай, который вы купили у меня, самый лучший. Он подарит вам вечную молодость и долголетие! Будете пить, чай вспомните мои слова»
Он протянул маме покупку и сдачу с улыбкой на морщинистом широкоскулом лице. Мама передала «доску» мне и уже собиралась положить деньги в сумку, но обратила внимание, что их больше чем ожидалось. Но едва она подняла удивлённые глаза на продавца, как он опередил её словами – «Будешь торговаться красавица, всегда будет так. Это я вам урок дал и наградил за внимание. Ступайте и запомните мои слова. Аллах с вами!»
Выйдя из пропахшего экзотическими запахами торговых рядов, здания рынка мы решили, что будет правильнее не толкаться в душном автобусе, а прогуляться на пристань пешком. Поклажа у нас была небольшая всего-то чай, сыр, вобла и небольшой кулёчек абрикосов, который пришлось купить у продавца, бывшего особенно настойчивым. К слову, абрикосы действительно были отменные: красивые сочные и очень сладкие. Никогда позднее я не ел ничего подобного этому подарку южного базара.
Мы выбрали дорогу вдоль Кутума. И не очень жарко на ветерке и для глаз приятно. Возвращаясь, мы шли по теневой стороне набережной и под деревьями, чтобы спрятаться от непривычного для нас солнцепёка. Набережная вывела нас кратчайшей дорогой к Волге. Идя по ней, мы обратили внимание, что в домах старинной архитектуры все окна закрыты деревянными ставнями, как в других городах закрывают на ночь. Здесь же это было сделано от жарких солнечных лучей. Листва деревьев была покрыта налётом пыли, хотя чувствовалось, что за каждым деревом ухаживают и поливают. Людей навстречу попадалось мало, все попрятались от солнца или перебрались поближе к воде. По улицам несколько раз проезжали поливочные машины, но вода на земле быстро высыхала, почти не принося прохлады.
Так по набережной мы дошли до знакомого уже здания у места слияния Волги и Кутума.
Только подойдя ближе к последнему мосту через Кутум, я увидел, что уровень воды в канале существенно выше уровня в Волге, а под мостом находится стенка, разделяющая их воды. На волжской стороне канала была большая лодочная станция с моторными лодками. Большинство из них были бударки разного размера и конструкции, даже с небольшой рубочкой-каютой с окошками. Был субботний вечер и многие собрались в дельту на выходной день. На причалах и набережной было много людей в рыбацкой одежде и со связками удочек. Люди группами рассаживались по лодкам и, заведя мотор, отчаливали и выходили на волжский простор. Как я им завидовал! В здешних краях осень длится долго и навигация длинная, не то, что у нас, на севере.
Пока уставшая мама присела отдохнуть на скамеечке под деревом, я спустился к воде Кутума напротив водной станции. Здесь сидел на складном стульчике пожилой мужчина с удочкой. Не обращая внимания на шум и волны от моторок и казалось совсем не чувствуя жары он наблюдал за своим поплавком. На голове его была широкополая соломенная шляпа и лица его я сверху не видел. Когда я спустился пониже по откосу набережной, он повернулся ко мне и приложил палец к губам. Я присел на траву в том месте, где застал меня его взгляд и стал тоже смотреть на его поплавок. Спустя недолгое время поплавок еле заметно дрогнул, шевельнулся и медленно поплыл в сторону. Рыбак плавно подсёк и после довольно упорной борьбы вытянул из воды сазанчика около полукилограмма весом. Влекомый любопытством я, в момент этой борьбы, невольно подошел поближе. Пойманная рыба была надета на кукан, где уже плавали два таких же экземпляра. Почувствовав, что настало время, я спросил у мужчины, почему в Кутуме вода стоит выше, чем в Волге и кто её туда накачивает. Рыбак внимательно посмотрел на меня и, поняв, что имеет дело с приезжим, пояснил. Вода в канале имеет уровень, которого достигает Волга во время весеннего паводка. «Вот где мы сейчас стоим, вода поднимается выше нашего роста и стоит недели две, а то и три. Потом спадает, а стенка под мостом удерживает воду в канале. Иначе бы он сейчас совсем пересох. Он неглубокий. Раньше в него могли заходить только плоскодонные лодки, но добирались они до самого рынка и дальше» – закончил он своё пояснение. Я поблагодарил и вернулся к маме. Вместе мы, пройдя знакомым уже маршрутом по набережной, скоро оказались на пароходе в своей прохладной каюте.
Сразу пришлось лечь, так как сказывалась усталость насыщенного событиями дня. Мысль об ужине даже не приходила в голову. Пока мы отдыхали, солнце село и в вечерних сумерках разлилось некое подобие прохлады.
Мы просто попили чаю и решили напоследок прогуляться ещё раз недалеко по набережной для завершения пребывания в Астрахани. Отправление парохода назначено на восемь часов утра и у нас, скорее всего, не будет больше времени на прогулки. Мы вышли на вечернюю набережную и присоединились к многочисленным жителям города, отдыхающим после жаркого дня и окончившейся рабочей недели. Было довольно много народу. Большинство было в светлых и лёгких одеждах. Выделялись только встречные моряки в форменной одежде. Откуда-то доносилась музыка. Звучал смех. Люди отдыхали.
Мы с мамой незаметно для себя оказались около лебединого пруда. Обошли его по периметру. В небольшом кафе на берегу толпился народ, но все места были заняты, а желающих посидеть на открытом воздухе за столиком было явно больше. Скамейки бульвара так же были все заняты. Уже стемнело и зажегся уличный свет. В свете фонарей вились ночные мотыльки и мелкие мошки. Начиналась южная ночь и мы поспешили домой на пароход. Душ, к сожалению, не работал, он работал только на ходу, а жаль.
Мама легла спать, а я ещё раз вышел на палубу.
На речной стороне палубы было довольно темно. Не горел даже дежурный свет. Но зато была неплохо видна Волга в свете береговых огней. У острова, что посередине реки в разных местах просматривались силуэты лодок рыбаков. По огням вдоль берега было понятно, как далеко протянулся город в обе стороны от пристани. Особенно много ярких огней было в районе грузового порта. Работы там велись круглосуточно и даже в выходные дни. Транспортная речная магистраль страны не знала перерывов во время навигации. Когда я рассматривал огни порта, откуда-то снизу, я бы сказал из под парохода, до меня донёсся хрипловатый мужской голос – «Эй! На пароходе! Осетринки не желаете?» Голос доносился от кормовой части. Я всмотрелся в темноту у борта и увидел бударку, которая стояла бортом к нашему пароходу. На лодке были двое мужчин на носу и на корме. Посредине на крышке закроя была постелена светлая тряпка, на которой лежали две довольно крупные рыбины. Пока я рассматривал всё это, с нашей палубы другой мужской голос начал переговоры. В результате этой беседы вполголоса, на палубу полетела верёвка, к которой была привязана, уже завёрнутая в светлую ткань, рыба. Обратно тем же путём была передана плата и лодка бесшумно отчалив, растворилась во мраке. Я узнал в мужчине покупателе одного из пассажиров, который плыл с нами из Перми. Он на каждой стоянке тащил в свою каюту сумки с покупками. Его поездка носила явно характер коммерческий и он мало чем отличался то того матроса, с которым я беседовал при подходе к Астрахани. Разные цели бывают у путешественников по Волге.
Утром мы проснулись довольно поздно. Сказалась вчерашняя усталость. До отправки оставался один час. На пароход прибывали пассажиры. В коридоре и на палубе ходили люди. Как всегда кто-то в коридоре разговаривал на повышенных тонах. Кому-то опять не хватило каюты и возмущенные вновь прибывшие выясняли отношения с персоналом. Пока мы позавтракали, погрузка уже закончилась. Мы с мамой вышли на палубу, чтобы проститься с городом. Заработала машина и «РАДИЩЕВ» медленно отошел от причала. Мы задержались на корме. В утреннем солнце остающийся позади город был особенно красив. Особенно приятно было смотреть на кремль и старую часть города. Потом потянулись индустриальные пейзажи порта и восприятие изменилось. Исчез за поворотом железнодорожный мост, а затем и низкая городская застройка. И только колокольня да купола собора ещё долго были видны. Прощай Астрахань! Доведётся ли когда-нибудь оказаться здесь вновь?
Возвращение
Обратная дорога была уже не столь интересна. Пароход шел медленнее, так как плыли против течения. В тех городах, где мы уже бывали, культурная программа дополнялась лишь посещением тех мест, которые не удалось посетить.
Так в Сталинграде за то время пока мы там стояли, удалось побывать в новом планетарии. Я впервые видел это зрелище и оно произвело на меня большое впечатление. Сам планетарий и его оборудование, подаренное городу ГДР, были самыми современными. Лекция, кроме общих вопросов устройства вселенной, включала научно-фантастический фильм о скором проникновении человека в космос и посещении других планет. Тогда мы ещё не подозревали, что мы уже очень близки к началу этого процесса. Смотрелось интересно, но в голове вертелась мысль, что это конечно всё фантастика и комбинированные съёмки. Я в это время зачитывался научной фантастикой в журналах «Техника молодёжи» и «Знание – сила». Разглядывая тёмный купол планетария с бесчисленными звездами, я вспоминал тексты журнальных публикаций.
В Камышине, куда мы пришли под вечер, мы с мамой, уже сами, купили два больших арбуза, для того, чтобы привезти домой и полакомить нашего астраханца. Для этой цели нами была взята папина охотничья сетка с широкой лямкой через плечо. Но нести эти арбузы пришлось вдвоём, вцепившись в сетку с двух сторон. Что интересно арбузы продавались не на вес, а поштучно. Продавец, сидящий около горы зелёных шаров на берегу, зрительно оценивал размер плода и внешность покупателя, потом называл цену. Мама, вспомнив совет продавца чая, попыталась торговаться. Продавец сразу проникся к ней уважением. Он снизил цену вполовину и при этом был очень доволен. Астраханский урок начал давать полезные результаты.
По мере продвижения на север становилось прохладнее, но лето ещё не кончалось и днём припекало. В одну из ночей после жаркого дня, когда мы уже миновали Саратов. Я, по обыкновению, прогуливался по палубе перед сном. На галерею вышел тот самый мужик, что в Астрахани покупал осетрину. Пройдясь по палубе, он подошел к окну своей каюты и вытащил свёрток с рыбой. Подойдя к ограждению галереи, мужчина размахнулся и бросил его в Волгу. И, проводив взглядом, пробормотал – «Солёная! Довезёшь! Вот и довёз! Сплошные червяки и тухлятина!» - смачно плюнул вослед рыбе и ушел явно не в настроении.
В Куйбышев на этот раз мы прибыли днём и у нас была возможность побродить по городу. Из увиденного там почти ничего не запомнилось. Вот только много лет спустя, когда мы уже жили в Ленинграде, гуляя в обеденный перерыв в окрестностях родного предприятия я встал, как вкопанный, увидев многофигурный памятник Чапаеву. Точно такой же памятник украшал площадь имени Чапаева в Куйбышеве. Но там это было хоть как-то понятно, народный герой воевал в тех краях. А в Ленинграде этот памятник украшал площадку со сквером перед парадным подъездом Военной Академии связи имени Будённого. Что символизирует этот, довольно интересный и неплохой в скульптурном решении, памятник. Какое отношение имели эти два полководца к войскам связи для меня не понятно до сих пор.
Шлюзование при дневном свете выглядело не так мрачно и таинственно, как в прошлый раз. Правда нам пришлось подождать пока шлюзовку пройдёт буксир, толкающий перед собой две баржи. Ворота за ним закрылись и спустя некоторое время открылись вновь, но из камеры напоминающей огромную коробку фокусника в гигантском цирке, навстречу нам, вышел белый теплоход нового типа, совсем не похожий на наш, колёсный. Он был такой красивый и новенький, что это превращение выглядело, как невероятный фокус.
Мы зашли в камеру шлюза и ворота за нами закрылись. При этом вода как бы закипела и вздыбилась хаотическими бурунами. Наш пароход подрагивал и то наваливался, то отходил от стенки шлюза. Постепенно по мере заполнения вода утихла и, наконец, совсем успокоилась. Верхние ворота открылись и мы вышли на простор Куйбышевского моря. Я не оговорился именно моря, потому что в прошлый раз ночью оценить в темноте размеры этого искусственного водоёма не представлялось возможным. Море. И как во всяком море поверхность редко бывает спокойной. Весь остаток дня, до темноты мы шли, подгоняемые сильным попутным ветром и сопровождаемые большими волнами. Волны были с пенными гребешками и наш пароход ощутимо покачивало, а по наветренной стороне палубной галереи невозможно было пройти без риска быть окаченным брызгами. Колёсам нашего парохода приходилось нелегко. Они, то почти погружались целиком в волну, то выскакивали на поверхность и быстро вращались при этом. Машина работала ощутимо неравномерно.
Несмотря на то, что после Астрахани мы питались полноценно и регулярно, маму всё равно укачало. Это, наверное, от страха. Человек, которого однажды укачало, всё время боится этого вновь и сам провоцирует очередной приступ. Так оно и вышло. Мама всё это время лежала и не хотела встать и выйти на свежий воздух, как я её не просил. К вечеру ветер стих и уже в темноте мы подошли к пристани Ульяновска.
Волга для нас закончилась глубокой ночью, когда пароход свернул на Каму. Мы этого не заметили и лишь утром я, выйдя на воздух, увидел, что река значительно уже. Вода в ней тёмная, а по берегам растёт густой лес, которого мы на Волге не видели. Даже на Жигулёвских горах был не совсем лес, а так, густые рощи. Природа Предуралья, несомненно, более разнообразна и живописна, чем берега Волги, особенно в нижнем течении.
Спустя несколько дней, мы благополучно причалили у речного вокзала нашего родного города. Нас никто не встречал, но мы и не ожидали встречи. Своим ходом, на трамвае, мы добрались со всей поклажей до дома.
Как хорошо оказаться снова в родных стенах. И шума нет (кроме привычного трамвая за окном) и палуба, т.е. пол, не качается. Единственно кто был искренне рад нашему приезду, так это наша Мурка. Она была оставлена на попечение соседей, но постоянно навещала нашу квартиру, проходя по широкому карнизу и залезая в форточку. На месте, которое она облюбовала для ночёвок, на покрывале дивана образовалось чёрное пятно, покрытое шерстью. В углу комнаты была куча голубиных перьев. По всей вероятности ловкая кошка ухитрялась ловить садящихся на карниз голубей и тем самым разнообразила своё меню. Она была так рада нам, что бегала за мамой из комнаты в комнату, боясь снова потерять.
Так закончилось наше первое и последнее путешествие на пароходе. Но впечатления были настолько яркими и так глубоко запали в память, что по прошествии многих лет, удалось всё изложить на бумаге и представить уважаемому читателю.
